Павел Мальцев
Стихотворения
(4-я часть)
Three seasons
Улетели птицы
В черно-синий мрак,
Посерели лица
Золою на кострах…
Пеплом в старой печке,
Прахом в старом склепе,
Тиной в тухлой речке
Стала песнь о лете.
Лето отыграло
Ветром в кронах вишни,
Речкой отжурчало --
И его не слышно.
Слышно только листья,
Слышно дождь и стужу,
Да рябины кисти
Красным в центре лужи.
Словно капли крови,
Отраженной солнцем.
Это снова осень
Бьет дождем в оконце.
Это снова осень,
Желтою тоскою
Завтра, ровно в восемь,
Мир от нас укроет.
Спрячет краски лета,
Скроет пенье птицы,
Песня недопета,
Вырвана страница…
И уйдет она
С проливным дождем…
И придет зима…
Спрячет все…
One of us
Один из нас ушел на войну,
Другой с нее не вернулся.
Один из нас остался в плену,
Другой же к утру не проснулся.
Один выпил водки и вскоре затих,
Другой долго смотрит в окно,
Пальцем на стеклах пишет он стих,
Закончить который -- не суждено.
Один из нас был таким же, как все,
Другой над толпой возвышался…
Первый из нас растворился в толпе,
Второй -- на голгофе с жизнью расстался.
И осталось все как всегда, навсегда --
Не друзей, ни врагов, ничего…
Одними из нас полны поезда,
Другие с хоронены за тем леском…
Стали прахом и пылью, землею,
Только память осталась о них…
Память, которую время не скроет,
О тех, кто был чище других,
О тех, кто был лучше других,
О тех, кто был выше других,
О тех, кто…
White poetry
С белым цветом гибнет осень,
Все уносится во тьму…
Тьму вспорола снега проседь,
Белый снег привел чуму.
И на белом , белом поле --
Черная капель костров.
То тела тех, кто был болен,
А теперь -- покой обрел.
И потом, на месте смерти,
Спрячут пепел под крестом.
А живых -- укроют кельи…
Или, может, желтый дом…
Или серые каморки…
Или красные угли…
Три семерки, три шестерки,
Что ж, ahoy, myself, oui…
И на белом, белом поле
Белым мелом пишет Смерть
По ком плакать будут солью,
Да кто должен умереть.
Кто распишет кровью землю
Если красок больше нет…
В белом поле -- камень белый,
Там окончится твой след.
И все смертно в этом мире,
Под бездушною луной…
Раз, два, три, два, три, четыре,
Все умрут, идем со мной.
В белом, белом, белом поле
Обретают все покой…
Снег все спрячет, все укроет,
Все умрет, идем со мной.
Venice will be forever
Раскрашено небо бардовым,
В пожарах -- дворцы и каналы.
Когда -- то здесь жил Казанова…
Теперь же -- осталось так мало…
Вода поднялась из каналов,
Огонь поднялся из каминов,
Огонь пробежался по залам,
Вода -- гондольерам могила.
Но город великий не сгинет,
Он незыблем, словно путь млечный.
Вы думали, Венеция гибнет?
Нет, Венеция будет вечно.
И орда монголов на рысях --
По улицам древнего града…
Души умерших воют в высях
Литанию, без смысла, без лада…
А людей не поднимут лодки,
Лишь у Харона достаточно места.
Ветер рвет и кресты, и четки
Из рук священников -- окончена месса.
И сгорают сердца, а кровь -- стынет.
Смерть же всегда так беспечна…
Вы думали, Венеция гибнет?
Нет, Венеция будет вечно.
А в смерти равны и люди, и духи,
Демон с ангелом в братской могиле лежат,
Черти -- слепы, архангелы -- глухи
Там, где рай превращается в ад.
До свидания, Город Поэтов…
Град Художников тонет во мгле…
Гаснут пожары… Все это
Осталось мне, осталось тебе…
Ночь сегодня пожары все выпьет,
Потухнут ночные свечи…
Вы думали, Венеция гибнет?
Нет, Венеция будет вечно.
Shimata!
Забудем о других цветах,
Есть красный лишь да черный.
И капли крови на шипах
Сорвутся вниз, падут во прах,
Смотри на капли крови!
Всю жизнь лететь на парусах,
Изодранных штормами…
Под черным небом -- красный птах,
Под красным небом -- черный птах,
И все -- да вслед за нами.
Ну и ладно, и Бог с ним, смертные все,
Все мы будем там, где --то, когда --то,
Кто под крестом, а кто -- на кресте,
Я умираю -- шимата!!!
И сны летят куда -- то в степь,
И догорают звезды…
Да смерти не порвать уж цепь,
Не доиграть и не допеть,
Сейчас уж слишком поздно.
А там -- глядишь, уже рассвет,
И черный станет красным.
А белого -- в помине нет,
Вокруг -- лишь красно -- черный бред…
И что сказать?…Прекрасно…
Ну и ладно, чего еще надо нам?
От рассвета да до заката…
Любовь сдали на свалку -- зачем этот хлам?
А я умираю -- шимата!!!
You can…
Ты можешь трепаться все утро
И быть человеком, как будто,
И быть прекрасной, как черный ящик
С надписью "нетто" и "брутто".
А после сражаться ночами
С камнями и кирпичами,
Которые утром лягут у ног
Твоих пылью и грязи кусками.
И ты краше всех в этой пыли,
Твой силуэт лунным светом очерчен.
Да только утонут завтра твои корабли,
А сон будет темен и вечен.
Ты спрячешь день среди пепла,
Ты спрячешь небо от ветра,
Тучи от солнца, огонь от пожара,
Пока еще песнь не допета.
И спустишь лавину на город
Который был тебе дорог,
Бросишь гранату в могилу отца
Лишь только наступит шесть-сорок.
Но ты краше всех в этом пепле,
И соловьем для тебя поет кречет…
Умрут солдаты -- мы новых налепим,
А сон будет темен и вечен.
Ты можешь быть чем ты будешь,
За это тебя не осудишь.
Ты будешь той, кем ты можешь,
А небу покажем мы кукиш.
А небу покажем мы фантик,
Посадим тучи на гайки,
А солнце приклеим скотчем
И вечность нам будет пайкой.
Ведь ты краше всех в этом огне,
А я -- по дурацки беспечен…
И это -- подарок последний тебе,
И сон будет темен и вечен.
Rio-Grande
На берегах Рио-Гранде, великой реки,
В эту ночь умирают друзья и враги,
На берегах Рио-Гранде…
Все те, кого любим, все те, кто любим,
В эту ночь умирают друзья и враги,
На берегах Рио-Гранде…
Все те, кто слушал и те, кто пел,
Кто был сам собой, кто жил, как умел --
На берегах Рио-Гранде…
В эту ночь никто не останется цел,
Мертвые лица белы, как мел
На берегах Рио-Гранде…
А река несет воды вперед,
А река приближает ночь…
Река в эту ночь навсегда унесет,
Река унесет наши души прочь,
Великая река Рио-Гранде.
Дерутся и гибнут у черных вод,
Бросаются в реку, ищут в ней брод
На берегах Рио-Гранде…
Окрашен кровью ночной небосвод,
Ночь сегодня нам смерть принесет
На берегах Рио-Гранде…
Сегодня тот день, когда смехом плач,
Сегодня умрут и поэт, и палач,
На берегах Рио-Гранде…
Каждый умрет, и вслед крикнет грач:
"Настал страшный суд, играй же, трубач
На берегах Рио-Гранде…"
А река несет свои воды вперед,
Река смоет кровь с берегов…
Река по нам тихо песню поет,
Песню без музыки, песню без слов,
Великая река Рио-Гранде.
All is over
Белые мухи слетают
С серо-серого неба…
Они в ладонях не тают,
Не умирают летом…
Сейчас уже конец лета,
Только тучи спрятали небо…
Сегодня настал конец света,
Нет больше зрелищ, нет хлеба.
Нет ничего, все сожрала зима,
Лето лежит с перерезанной глоткой…
Горе народ заливает водкой…
Нет ничего, все сожрала зима…
Лед покрывает реки,
Снег схоронил города.
Снежинки ложатся на веки
И не тают уже никогда.
Да, королева -- Зима
Показала земле свое кредо.
Синее -- белым, всегда, навсегда…
Сегодня настал конец света.
Нет ничего, все пожрала зима,
Замерз цветок в детской руке,
Слезы в глазах, следы на песке…
И уж нет ничего, все пожрала зима.
Уплывает в последний путь
Последняя душа на земле,
Все готово сегодня на веки уснуть,
На холодной, замерзшей траве.
Крик последний умолк,
Ничто уже не проснется.
Пришел большой белый волк
И проглотил это солнце.
И нет ничего, все пожрала зима,
Все погибло, ничего больше нету…
Просто настал конец света…
И уж нет ничего, все пожрала зима.
Krishna
Хари Кришна на небесах
Смотрит вниз и не может понять.
Вырывается тихое "Ах"
И громкое "Ох, твою мать!"
Хари Кришна сходит с ума.
Он в душе -- такой же, как мы…
И войну сменяет чума --
Ведь устали мы от войны.
Мы такие как он, он такой же, как мы,
Из единого слеплены теста.
От огня -- до огня, от весны -- до весны
Мы вместе…в каком то мы месте…
Он глядит на нас и не может понять --
Как же так, в чем, блин, ошибка?
Почему так хреново, кого обвинять?
Где ловить золотую рыбку?
Чтоб махнувши хвостом она унесла
Горе, кровь, чуму и войну.
Чтобы бомба дома с детьми не снесла…
Почему все не так, почему?
Ведь мы -- такие как он, он такой же, как мы,
Так чего же мы рвем то друг друга?
От утра до утра, от чумы до чумы,
От жары и до зимней до вьюги.
Он проводит рукой и уводит солдат
Да в деревни, к женам и детям.
В бомболюки, назад, все бомбы летят,
Пепел разносит ветер…
Но седой генерал собирает полки
И идет на войну за свободу,
И убийцы заточат штыки и ножи,
И вновь погибнут народы.
Ведь мы такие, как он, он такой же, как мы,
И дорога к Христу лежит меж крестов,
А под небом вечно пылали костры…
Это истина, основа основ.
Ибо Бог -- это свет,
Свет это кровь,
Без любви -- крови нет,
Бог -- это любовь.
There
За стеклом, как в окне
В ночь летят облака,
А за стенами -- рай для кого-то.
Босиком -- по воде,
Да тропа не легка,
Ну а цель -- как мечта…идиота…
И гори все огнем,
Да пусть вспыхнут костры,
Пожрут этот мир с потрохами…
За сегодняшним днем
Уж не встретимся мы,
Пролягут огни между нами.
И пожары горят пока тушат
Их коньяком или водкой…
Тела превращаются в туши,
Манна станет селедкой…
А я дурацкий пророк,
И, наверно, не прав я
Дав миру оценку, как помойному баку…
Но мой вышел срок,
В гробу мои братья,
Я же пинаю здесь труп дохлой собаки.
Но могло все иначе…
А случилось -- как все…
Повбивали речи в могилы -- и вот
О жизни судачат,
Да что есть успех,
Да о том, что их, умных, никто не поймет…
А я так устал это слушать…
Я б давно умер -- да выбор короткий --
Здесь уже проданы и кости, и души…
А нектар давно стал здесь водкой.
The plague
Умирают поля и луга
За чертою сожженного мая…
И старушка -- чума берет города,
Без сопротивленья, игра.
Поджигает кресты и тела,
Мертвецы становятся пеплом.
День уходит, ночь навсегда
Воцаряется этим летом.
А старушка -- чума, под пенье ситара,
Полчища крыс ведет на войну…
Мир рождается, но гибнет старый,
Тот, что был не адом, не раем,
А был домом -- исчезнет в дыму.
Умирают и птицы, и песни,
Боль и ужас нам оставляя.
По дорогам песка наши дети
Убегают от нас, умирая…
И горят города и могилы,
А могилы -- и есть города…
Умерла, а потом схоронила
Этот мир старушка -- чума.
И старушка -- чума лижет крыс в подворотнях,
Крысы убьют нас не зная того.
И мертвый в петле -- как десантник на стропах
Одарит нас смертью под тихий ропот
Догорающих ночью костров.
Умирают мамы и папы
В мертвый путь отпуская детей.
Огонь разбивает их лапой
На пепел и кучки костей.
И когда все умрет навсегда,
Не останется здесь больше смерти.
И тихонько уйдет старушка -- чума,
Мне на слово поверьте.
И старушка -- чума уведет своих крыс,
Стройной армией, колоннами в пару,
По песчаной лестнице, все вниз и вниз,
Под мертвецом, в петле что повис,
Под грустное пенье ситара…
Fire to fire
Позабыли стремленья,
Отплатили добром --
Побросали поленья
В кучу перед костром.
И, сказав на прощанье,
Что, быть может, не здесь,
Обрету я признанье --
Черно -- бурую смесь…
А потом -- огонь в огонь…
Спичкой вспыхнул белый свет…
Был я с вами или нет?
И откуда эта боль?
Да сквозь темное стекло
Поглядите на меня --
Среди желтого огня
Мое время истекло.
А за копотью лишь небо,
За огнями -- солнца луч…
Был я здесь, а может, не был,
Знают звезды между туч.
И пылают стремленья
На кострах еретиков…
Занялися поленья
Сотен тысяч костров.
А потом -- огонь в огонь,
Сердце -- в пламя, души -- в ночь…
И уносят кони прочь
За пылающим крестом.
А за темным за окном --
Понимание в глазах.
И уйдет куда -- то страх,
И покинет этот дом.
Dead water
Ночью темной все кошки серы,
Ночью темной -- в глазах печаль…
Зайди в круг, очерченный мелом…
До свидания…нет, прощай.
А я умираю, я умираю,
Я рвусь из тела, рвусь на свободу,
Небо сползает все ближе к краю,
А я… я пью мертвую воду.
Яд в кубке, яд в жилах, кружатся стены,
Искры звезд рисуют на небе сеть…
Стой в кругу, очерченном мелом,
Стой и смотри на мою смерть.
Я пью из кубка черную влагу,
Тучи мчатся, народы сменяют народы,
Трус в бою не блистает отвагой,
А я… я пью мертвую воду.
Видишь -- кровь стекает по стенам?
А стены рушатся в пыль…
Стой в кругу, очерченном мелом,
Черный пес песнь смерти завыл…
Я чувствую яд в своих жилах,
Вокруг проносятся годы…
Рождаются люди, сходят в могилы,
А я… я пью мертвую воду.
Город стал и прахом, и тленом,
Огонь пожирал вечный лес…
Стой в кругу, очерченном мелом --
Там не страшен ни ангел, ни бес.
Стой и смотри, как я умер…
Как рушатся в пыль города…
Как пыль разметают бури…
Как меня погубила вода…
Мертвая вода…
In three steps from Nazareth (I)
В трех шагах от Назарета
Не свернется твоя кровь…
Там, где альфа станет бетой,
Там, где ненависть -- любовь.
И где смерть от жизни спрячет
Наши души навсегда…
Мы умрем, а это значит,
Что окончится вражда
Между мной и этим миром,
Между мной и этим светом,
Снова в грязь падут сапфиры
Этим летом, этим летом…
В трех шагах от Назарета
Умирает на заклании,
Проглотив огонь стилета
Это лето…как забавно…
И кончается эпоха,
В тьму уходит сотня лет…
И под сумасшедший хохот --
Кончен бой, войны уж нет.
Между мной и иже сущим,
Между молнией и ветром,
Камни тонут в серой гуще
Этим летом, этим летом.
В трех шагах от Назарета
Крест по мне под старым вязом --
Здесь я умер этим летом,
Здесь в грязи горят алмазы.
И глаза мои слепые
Смотрят в облака на небе…
О войне уже забыли
В трех шагах от Назарета
Между мной и этим Богом,
Между мной и этим Небом,
Грязь с рубинами -- дорога
Этим летом, этим летом…
Dream
Когда я проснусь -- не окончится ночь,
Но знай, мне не увидеть рассвета…
Ночь уже крепко засела во мне,
Тьма -- не только отсутствие света.
Когда я проснусь -- я один на весь свет,
Но это не значит, что я одинок.
Пока я живу -- я пишу этот бред,
И я напишу еще несколько строк.
Когда я проснусь -- не будет тепла,
А мне даже нравится холод --
Холод хранит все в себе, навсегда
Я буду, как он -- вечно молод.
Когда я проснусь -- почувствую боль,
Но боль -- просто еще одно чувство…
Внутри у меня слишком много ее,
И меня убьет ее буйство.
Когда я проснусь -- рассеется смог,
А ты не проснешься, когда я умру…
Но перед этим я чиркну пару строк,
Заодно и в твой сон загляну.
Когда ты проснешься -- не будет меня,
Но ты никогда не забудешь свой сон…
Если успеешь -- стих спасешь от огня --
Последний мой стих…последний мой стон…
Когда ты проснешься, и, черт возьми, вот
Нет никого, на столе -- лист бумаги…
Но вспомни свой сон, слова мои в нем,
А я -- уж прости, уйду за овраги.
"Страх в пригоршне пыли,
Боль в свете звезды,
Смерть в луче солнца
Возьму я с собой.
Тебе оставляю
Не видел чего --
Мир и покой,
Счастье свет да любовь."
Tin blues
Я пою оловянный блюз
Для оловянных солдат.
Я пою этот дурацкий блюз
Тем, кто ему рад.
Я пою, я воспеваю
Оловянное сердце,
То, что над миром взлетает…
И поет в частоте триста два герца.
Мой оловянный блюз,
Мою песню, поднявшую людей из солдат,
Мой оловянный блюз…
А дорога -- из рая да в ад.
Я пою свою песню для тех,
Кто сквозь олово ее да расслышит…
Надежды нет на успех,
Но, даст Бог, в тени съехавшей крыши
Ты расслышишь, даст Бог,
Мой оловянный блюз.
Ты все же шагнешь за порог,
Даст Бог, ты не трус.
Мой оловянный блюз…
Я хочу делать ЛЮДЕЙ из толпы!
Мой оловянный блюз --
Будь собою, иначе -- увы.
Я хочу доказать даже Господу Богу
Что нам не нужен уже господин…
Я хочу к чертям разнести синагогу…
Я, наверное, полный кретин.
Я хочу, чтобы каждая личность
Обрела наконец бы свой путь…
Я пою мой оловянный блюз,
А если не понял -- слова позабудь
Моего оловянного блюза,
Мой блюз, похоже, не для тебя…
Мой оловянный блюз --
Для оловянных солдат.
Мой блюз для оловянного сердца,
Ставшего красным рубином…
И даже ангелы с синего неба
Сей дар никогда не отринут.
Оловянное сердце,
Оловянный рубин,
Оловянный блюз.
We haven’t more love…
У нас не осталось любви,
Мы теряем остатки тепла…
День умирает в закатной крови,
Мы погибаем в объятиях сна.
Ночь с боями отдаст рубежи,
Вновь с тыла на день нападет…
Мы сидим в тишине, мы молчим,
Нам сова свою песню поет.
Полегло на пути ко дворцу
Сотни тысяч мужчин и детей…
Но идут все вперед и вперед
Бесконечные толпы людей.
Мы же смотрим на них и грустим,
Мы мечтаем о том, чего нет.
Есть предел, только он недостижим --
А какой тогда прок от побед?
А они -- все вперед и вперед,
Как реки бесконечный поток…
Ну а мы? Нам уже не уйти…
Нас накрыл темной ночи платок.
Вдоль дороги висят на крестах
Те, кто не в силах идти…
Остальных же вперед гонит страх,
Страх остаться в этой пыли.
Ну а мы же -- тени теней,
Мы -- те, кто стоит за окном…
Мы деревья без крон да и без корней,
Мы -- герои в кошмаре моем.
Мы завидуем тем, кто идет,
А они -- они молятся нам.
Наше время уходит, их -- скоро придет,
И шестерки -- замена тузам.
И мы сидим в темноте,
Мы курим огни городов…
Мы забыли, что значит страх.
Мы забыли, что значит любовь.
Give me…
Дайте мне дверь, чтоб за дверью той -- путь,
Дайте мне плащ, перчатку и шпагу,
Дайте сил мне сегодня опять не уснуть,
Дайте ручку мне, дайте бумагу…
Дайте имя мне, то, что хочу,
Дайте место, где б меня ждали,
Дайте крылья -- туда полечу…
И вернусь я от туда едва ли.
Дайте жизнь мне и дайте мне смерть,
Дайте день, дайте мне ночь,
Дайте сил стерпеть горечь потерь,
Дайте возможность отправиться прочь.
Дайте мне свет, верните мне тьму,
Дайте дождь, что -- бы было свежо…
Дайте ответ на вопрос "Почему
Любовь -- сердца кислотный ожог?"
Дайте мысль мне и дайте мне цель,
Дайте корабль и ветер попутный,
Да лоцмана -- чтоб не сел я на мель,
Дайте истины образ смутный.
Дайте мне то, чего нет у меня,
Пустите в сказку со счастливым концом,
Дайте чудо средь белого дня,
Дайте бурю, молнию, дождь град и гром…
Дайте ключ от закрытых дверей,
Дайте песню, в которой есть смысл…
Дайте парус меж стрелами рей,
Дайте место, где нету крыс.
Да только дали одно мне -- в зубы…
Да добавили резиной по почкам…
Да наручником -- к стальным трубам…
Да решетку на звездную ночку…
My world
В моей комнате стоит зима…
Зима, ей шесть тысяч дней…
Мое сердце покрыто льдом,
В моей комнате -- нет дверей.
Мои окна закрыты всегда,
Свинцовые ставни не пустят тепло,
Только в дыры светит луна
Холодным глазом -- и вот мне светло.
В моем доме -- усталость и боль…
И зеркала…только в них я другой.
Я раскрашен кровью из собственных ран,
Я стреляю на вскидку с командой "отбой".
На моей улице никто не живет,
Лишь дома без мозгов и жильцов.
Я кричу -- да не слышит никто…
Надо вырваться -- да нет оков.
И в городе темны фонари,
Ветер гоняет обрывки надежд,
Здесь не будет больше зари,
Только звезды в складках одежд.
И страна моя по горло в крови,
Я здесь один -- больше нет никого,
Я не помню страха, не помню любви,
Забыл кем я был, лишился всего.
В мире моем -- только смерть и тоска,
Я не знаю, жив я иль мертв…
Сижу, держу пистолет у виска,
И разгадываю старый кроссворд.
Мой мир -- блеск пепельных глаз,
Мир мой -- слова старых стихов,
Здесь сошел я с ума, и, наверно, не раз,
Здесь нет сна, здесь кошмары сожрали любовь,
А еще здесь полно черных роз.
The dark garden
Приди ко мне в мой дикий сад,
Приди в мой сад, приди.
В моем саду -- сердца висят,
Дорожки там узки.
Мой сад из трав и из цветов,
Из снов, из грез, из тьмы,
Здесь я схожу с ума без слов,
Здесь балом правят сны.
В моем саду нет певчих птиц,
Нет роз -- растет лишь плющ,
Терновый куст и сто убийц,
Отравлен солнца луч.
Трава окрашена в пурпур,
В ней -- сотни жадных ртов…
Здесь на кресте распят Амур,
На пепле мертвых городов.
А я -- я в центре всех садов,
В моем саду построил дом.
Мой сад -- основа всех основ,
Схожу с ума я в нем.
Приди ко мне, в мой черный сад,
Сквозь тьму, сквозь смерть и боль,
Сквозь крик и страх, сквозь рай и ад,
Сквозь черный снег и крови соль.
И коль сумеешь ты придти
Ко мне, в мой сад садов --
Ты семя дай и дай взойти,
Взрасти в саду любовь.
И может сад мой расцветет…
А, может, ты умрешь в саду…
А, может, соловей споет…
А, может -- я умру…
Sir Lancelot
За морем зеленых крон,
За горой, что очерчена мелом,
Как то раз свирепый дракон
Похитил принцессу Анжелу.
Король Генрих, Анжелы отец,
Едва не остригся в монахи…
Кинул клич -- и нашелся храбрец --
Еще бы -- его сняли с плахи.
В общем -- пол царства, все как всегда.
Дочку в жены, иначе -- на плаху.
Сэр Ланцелот пришпорил коня
Да в штаны заправил рубаху.
И в его кошелке ветер играл,
Он на пиво стрельнул у царя…
И в темную ночь храбрец ускакал,
Между тем, занималась заря.
Деньги царевы быстро пропив
Сэр Ланцелот подобрался к берлоге
Дракона, что был ужасно строптив…
Рыцарь присел отдохнуть у дороги.
Выхлебав пинту лучшего эля
Сэр Ланцелот, пошатнувшись, пошел
К логову этого страшного зверя…
Да , по дороге сморил его сон.
Ближе к утру дракон вышел наружу.
Видит -- хрустящий мясной пирожок…
Запах хмельной над закускою кружит…
Кто б удержался? Он тоже не смог.
Но не учел зверь дурной одного --
С похмелья проснувшийся сэр Ланцелот
Железным цепом промеж рогов
Шарахнул, как мог…идиот.
И тут понаехал гринпис…
Дракон был сто лет в красной книге…
Судили, рядили, сажать собрались
В тюрьму, что под старой под Ригой.
И Анжелку домой уволок старик -- king,
Ланцелот же сидит третий год…
У меня до кафа отвратнейший ping…
Одно хорошо -- дождь уже не пойдет.
Ну, в общем, отвлекся. Короче -- мораль --
Не пей на работе, пей в выходные.
И Красную книгу почаще читай.
Короче, good night, до встречи в "Текиле".
My dream (II)
Закрой глаза, впусти мой сон,
Мой голос -- шелест камыша…
И ты услышишь тихий стон --
Пришла мечта, мечта ушла…
Откройся мне, впусти меня,
Смотри, как падает звезда…
Знай -- нет здесь дыма без огня,
Нет тьмы без света, дыма без огня.
Раскрой ладонь и зачерпни
Ей пыль, в которой -- страх…
Была где чаща -- там лишь пни,
Была где жизнь -- там прах.
Скажи мне слово не из букв,
Пропой мне песню сна…
Где было солнце -- черный круг,
И умерла весна…
Взгляни в глаза мои, в твоих
Я знаю, нет уж дна…
И нас обманут все, весь мир…
Лишь только смерть честна.
Вдохнем же яд с тобой вдвоем,
Опустим смерти в чай…
Давай умрем, давай умрем,
Что скажешь? Отвечай…
Молчишь…в глазах играет страх,
Глаза в пыли, а в свете -- бред.
А я? Лишь прах в моих руках,
А в голове -- лишь снег.
А в сердце -- лед, в глазах -- тоска,
Твое молчанье -- нож у вен,
Твой голос -- дуло у виска,
Меня взяла навеки в плен…
И я тону, а ты летишь
Над сотней городов…
А под тобою -- тьма да тишь,
Кошмары вместо снов.
Ну, что ж, прощай мой друг, прощай,
Ни пуха, ни пера, к чертям…
Толчок, полет да через край --
Прах к праху, кость к костям.
Let’s go
Пора, у меня два билета.
Там -- синее небо и солнечный свет,
Чуть больше смысла, чуть меньше бреда,
Но торопись -- уж близок рассвет.
Скоро поезд уйдет, уйдет навсегда,
Мой скорый поезд, Восточный Экспресс,
Этот чертов рассвет летит в никуда,
Он нас загоняет в чугунный да в пресс.
Зажмет между стен если мы не успеем,
Серым небом накроет, пеплом присыплет,
Глотки зальет нам столярным клеем
И души наши из глаз наших выпьет.
Так что давай, у меня два билета,
Здесь -- серая осень, там -- синее небо,
Здесь новый смог, там -- бескрайнее лето,
Здесь -- только вопросы, там -- все ответы,
Идем.
Две минуты шестого, скоро рассвет,
Идем же, идем, а не-то не успеем…
Прочь отсюда, сбежим от тех лет
Что в городе этом мы преем.
Без рельс и без шпал, никто не найдет
Этот поезд, Восточный Экспресс.
Через тьму и печаль, сквозь огонь и сквозь лед
Он нас увезет в старый лес.
В лес, где будем лишь мы и никто
Не придет в этот лес нас убить…
Мосты вспыхнут за нами огнем…
Скоро утро. Вставай и пойдем.
Вперед, у меня два билета,
Здесь -- серая осень, там -- синее небо,
Здесь новый смог, там -- бескрайнее лето,
Здесь -- только вопросы, там -- все ответы,
Идем.
100 aker wood
Через сто секунд придет смерть,
Закроет глаза мои навсегда,
Костлявой рукой распахнет мою дверь,
Уведет меня к черным горам.
К зеленым равнинам тех лет,
Когда птицей срывался я с места…
Туда, где забуду весь этот бред,
Где сороки несут только добрые вести…
И где скачет трамвай через рощу,
Где у речки шесть сосен растут.
Где в болоте -- зеленые кочки,
Где меня никогда не найдут.
Я уйду через двери в туман,
Мимо лифта -- да на опушку,
В зачарованном месте -- время -- обман,
Домом будет мне лес, часами -- кукушка.
Здесь лишь белые стены и пол,
Там же стенами -- лес без конца…
Здесь мне в спину -- осиновый кол,
А там -- дождь стекает с лица.
И из двери подъезда -- да через ручей,
С улицы -- влево, да в камыши…
По тропинке забытой, тропинке ничьей,
Через лес, а в лесу -- не души.
И осталось всего ничего…
Подождать…уже скоро рассвет…
Скоро, скоро солнце придет
И убьет меня солнечный свет.
Я умру и уйду через блеск…
Уже скоро, почти что сейчас…
В мой забытый, заброшенный лес
Я уйду…три…два…раз…
1-я часть, 2-я часть, 3-я часть, 4-я часть, 5-я часть, 6-я часть.
