1-я часть (страница)
| ДАЖЕ ПОСЛЕ ЭТОГО После наград театральных и разнотонных и поцелуя на сцене, названного троекратным, после врученья цветов, которых, кажется, тонны, занявших весь паркет и пестро и ратно, после слоенного вечера, пиком которого раут признан элитной когортой с осадком причудливой лести, после слов благодарности хмеля, ввалился жизненный раунд: вновь поединок с судьбой и рефери в душу влезли. Вот уже двадцать шесть лет продолжается тот поединок... Может, добью я судьбу, словно тварь (как подавляющий фактор)? Я доведен ее коренными клыками и мне – все едино. Если ж вдруг буду проигрывать, выкрикну: «Жри меня, это я – автор...» 1995 |
В. Ветров |
| * * * Мне остается восхищенье суицидом: мои мечты покончили с собой, а принцип мой распластан гиацинтом, погиб он, как малыш, затоптанный толпой при панике в огне... Я абсолютно уверен, что наш век, как кайнозой. Мой эпилог судьба почтит салютом, который именуется грозой... 1995 |
В. Ветров |
|
| * * * Где-то слышен в скованной округе неопределенный сочный хруст, хоть с трудом его возможно подогнать под сравнения определенные: так суставы мыши суетливой звонкостью потрескивают ярко на различных, различимых гранях обозначенных резцов кошачьих тот эффект и при пожаре чадном что набросился на здание по-хищному. Но, однако, все солидней здесь и охотник с жертвою серьезной; хруст же с неприятной амплитудой; изнуряюще усилия для слуха: металлическое лязганье клыков как клинков в дуэли обреченного. Без помарок интуиция подскажет, что добычи непонятной вес увесист всех костей подробных остальных всех известных мне животных, обитающих (а – особо – промысловых) в данной области местности совсем не заповедной. И припомнил с затрудненьем я, что вчера днем видел издалека: рысь на дереве, что одиноко залегла, утвердилась в агрессивной роще. Позже вечером я видел сквозь селенье наше, позабытое для времени, путник проходил без остановки и неосмотрительно неосторожно торопился он к привалу роковому. 1994 |
В. Ветров |
|
| * * * Я в Истории место себе сберегу, но в воссозданность «волчью», а СЛОВО смогу сравнить лишь с клином скликающим Мир лебединый, и вынужден буду преступно брататься с любой браконьерской сволочью, чтоб позже вязать на СТРОКУ стиха небес лебединые спины... Июнь 1996 |
В. Ветров |
|
| ВРЕМЯ В ЖИВОТНЫХ ОБЛИЧИЯХ Изучая ход Мира нашего, породнившись с Истории Ярмаркой, помни: Время мелькнет звероящером или же финикийской ящеркой, иль грифоном с того подлокотника, что поддерживал локоть Альбрехта, иль животным дыханьем покойника, или кроликом с росписи Палеха; возвеличится Сфинксом египетским, отыгравшись мустангом шахматным... Может, снятся Времени Скипетры Синей Птице в сезоне бархатном? Есть ли прелесть в такой его тактике, его мудрость – ...в котенке ворованном? Показавшись лихим птеродактилем, стихнет, может быть... львом дрессированным? Октябрь 1996 |
В. Ветров |
|
| * * * Неслучайной знакомой Ее поступки алогичны, жизнь без при+мет – как луч – желанна, но жестко жить и аскетично – для алогичного закланья – не для нее... придатком веры ей служат склонности к мерцанью... Но черных улиц браконьеры за ней уходят, как за ланью: и рок уже готов к отчету, – как можно злее и короче – отобразить свою охоту в багровом подлиннике ночи. Октябрь 1996 |
В. Ветров |
|
| ОСОБЕННАЯ НОЧЬ Не вспугните – при окрике громком – душу Осени, что больна: Осень вымаранным ребёнком заигралася допоздна и блаженною девочкой мажет – сочной слякотью – тротуар, стены, травы и небо даже и разводит чёрный пожар... Вы её не браните – жалейте: свои ручки она не щадит, ей бы ими играть на флейте, а она их в жиже чернит; и юродивый жребий брошен: что ещё она здесь сотворит? Больше всех исстрадается Осень, в грязном пламени первой сгорит, над собой надругается свыше и, страшнее мясистых войн, из пожарища будет слышен её тоненький детский вой... 3 июня 1996 |
В. Ветров |
|
| * * * (Стихотворение из регистра «Лаборатория В. Сада») Г. Куртиной Я приласкаться желаю игривым барсёнком к тебе, но я буду стремиться улучить возрастные миноры, над тобою нависнуть бедой (как над низиной – Тибет), а далее – впиться когтями в доверчивые аорты... Я желаю у рук твоих светлых свернуться кольцом змеи, дожидаясь, пока ты уснёшь с меланхолией лунной, чтобы шею податливую обвить смертями земли, чтоб ты оказалась не спящим ребёнком, а мёртвою куклой... Февраль 1996 |
В. Ветров |
|
| * * * (Стихотворение из регистра «Обращение к собственной смерти») Я провожаю День (а День – финальный), все подавил угрюмый вид, перед глазами Боль стоит, а, в общем, зрелище содержит крах повальный... и, опрокинув взор, прощаясь в ровне (и с мясниками и со мной), мертвея, дернув головой, День захрипел, как вол на бойне... Октябрь 1995 |
В. Ветров |
|
| ВНЕШНЕ И ВНУТРЕННЕ Мне не хочется быть, как представлю, что в отместку за глаз неон, я в садизм взбеленённый врастаю, для любимой – восточный Нерон, мои Фекды порой слишком ярки, моя Нат – как от тифа – слаба, но дроблюсь в истязаньях Петрарки, мне не в помощь ни ксёндз, ни аббат... Я избегну любви, я закроюсь... сотворю пресловутый порез... но ты брызнешь дурной кровью: знак верёвочной вешней поре, – буду пить тебя с лунной ладони, ты стечёшь, как «Шато-Марго»: ...будет жить захмелевший Адонис и любить – изуверский игрок... Май 1996 |
В. Ветров |
|
| * * * Глянешь вправо – убита смирившаяся Газель, глянешь влево – подстрелен Сапсан, небу равный... И я недвижим, я надсадно могу лишь глазеть, как оживают они для новой расправы... Я замкнут, угрюм, я – Возничий иль Дровосек – замер фигурой в психопатическом Тире, изучая прищур Стрелка, с надеждой досель... Если б знать, за какие грехи я попал в пневматический триллер? Апрель 1996 |
В. Ветров |
|
| ФОТОСНИМОК (в чёрный день) Т. Кожевниковой Когда я буду умирать, тогда пред глазами застынет жизнь страннейшим фотоснимком, – на нём ты будешь Радостью и Летом... как в море девочка, с волной подпрыгивающая... Тебе наперекор, – словно оракул я: ты – высота мне и обрыв, я называюсь Инком, а день – как ярко-чёрная пантера, – цвет чёрный Солнца языком вылизывающая... Май 1996 |
В. Ветров |
|
| * * * На роду мне написан высший трон, хищный жезл, личный шут... Фавориткой ты спросишь: «Чем дышишь?» Я отвечу, что Марсом дышу, что влиянье имею, как Кришна, Зазеркалье Храмов люблю... – Ты монашенкой спросишь: «Что слышно?» Я отвечу, что слышно Луну... Но прерву я возвышенность речи, саркастически рассмеюсь... «Как живёшь?» – если спросишь, – отвечу: «Как и прежде – кровью плююсь...» Апрель 1996 |
В. Ветров |
| * * *
|
© Ветров В. В., 1995-2000.
© Царскоселький журнал для поэтов «Мансарда», 1995-2000
