Денис
ЛЕТУНОВСКИЙ
Белоруссия, г. Лида
| * * * Над головой повисло распятье, указывая на все четыре... На стуле — промокшее платье сохнет. В кровати Мцыри. За стенами грядка, розы, дети, ставши ныне взрослыми. Гении прозы. Их судьбы в обгоревшей купине. Путь тополей облысевших кончается в стриженном поле. Чучела ранее певших птиц — свобода на воле. Земля полощет горло вдруг ставшей весенней капелью. С душой и телом гордо от мира обратно в келью. Извне опять вовнутрь, Всё здесь не жизнь, а опись. Всё здесь сплошная утварь, космоса снизу подпись. Глаза поселились в стенах Мцыри одел своё платье. Ночь закипела в венах. Над головой распятье. 14.03.97 |
Д. Летуновский |
|
| * * * Тепло. Зато не холодно, не жарко, Ничто не создаёт такой уют как проезжающая мимо катафалка одна из пятизвёздочных кают. Впервые в жизни ангелов считали, приняв за сумасшедших докторов. И если нашу жизнь в детали превратить, получится колонна тракторов. И если нашу жизнь по полочкам расставить, то получится сарказм. На солнце — человеком, на Луну же волком завыть. Добро пожаловать. Маразм. Его слова мы с детства все учили до крови, до потери пульса, но гоняли нас... ещё лечили... зато не холодно, не жарко, но тепло. 03.03.97 |
Д. Летуновский |
|
| ВОКЗАЛ Над вечным пристанищем холода, где сквозняки от окон настежь, душа тает от холода, но знаешь, мы вместе, знаешь. Вот двинул час за полночь. Под утро отпали во сне дурные привычки. Что-то красное тлеет как-будто под режущий гул электрички. В ушах так и ноет понятие "вечность", вставай, мой брат, нас выметают. О Боже, как больно идти в бесконечность, о Боже, как трудно, когда понимаешь... Иду я по плитам, и ветер разносит тяжёлые вздохи, тут время из вздохов. Просящие руки безудержно просят, молящие души уходят... 07.09.96 |
Д. Летуновский |
|
| * * * В дыхании ветра усталость от мысли, что он дыханье. И в них какая-то вялость, за ними я вижу мерцание звезды, моей иль другой, но всё же большой и яркой. Не ищущая нигде покой на перепутье дорог, под аркой Парижа, у Египетской пирамиды, где всё давно; как в сказке, и уползающие виды всего живого, без прикраски. Стоящие предо мной как тени с запахом цвета сирени. КИЕВ. 15.12.96 |
Д. Летуновский |
|
| ОКНО Окно изменило на жизнь свой взгляд, утверждая его как трибун, предлагая всем зачерпнуть свой закат, усмиряя звездный табун. Много лет оно смотрит одним мазком на дорогу, где вечность вершит. Эта вечность гордится одним колоском. Личность в толпе зовётся — ЖИД. Мой зрачок наполнен болезнью слёз, он не хочет смотреть в окно. То на этот случай на небе звёзд больше, чем вёрст до них. Кино. Где-то теплится в экране глаз, предлагая картинки на "бис". Для этой скуки в кармане как раз к съеденью готов ирис. А на улице свежий воздух несёт что-то новое, вид из окна. В мыслях туман, и он простёрт до железнодорожного полотна. 21.08.97 |
Д. Летуновский |
|
| * * * Утренний крик с объёмом в полнеба вечно пугает воронёные стаи или же тех, кто людьми вдруг стали. Я ухожу в себя без воды и без хлеба, горстка земли с Богом-азоном тихо поёт свою песню-молитву, плюёмся исповедью и взглядом сонным. Мне бы разбить свой кулак о древо, чтобы он не задел лица другого. Как хорошо, что над дверью златая подкова. Благо-то как, что на крышей созвездие "Дева". 24.09.97 |
Д. Летуновский |
|
| ЛИРИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ Любимого лунного света отрывки на письменном столе. Я не виновен, что судьбою вздета звезда на небе. Прах огня поник в золе. Руками трогая воду во влагу опускаю сотни догм. Я не виновен, что тревожу оду там, где кончается спокойствие, там начинается мой дом. Прекрасная строка аллеи начертана чернилами из глаз. Я не виновен, что демонами, ангелами пели импровизируя мотив "террас", и счёт до десяти тревожит без никаких помощников, посредников мой десятичный счёт. Быть может, гром часов мне в эту лунную поможет преобразиться в шелест крыльев, в твой одинокий и лирический полёт. 08.09.97 |
Д. Летуновский |
|
| * * * Я буду смеяться, если ты не придёшь, Я буду страдать, коль тебя не будет. На улице дождь, за окнами ветер. Ты в душу не лезь, нет там сплетен. Ну вы даёте... Хоть вас закидали, На всех вы орёте, а вас обокрали. Видите небо, видите двери... В мыслях победа, в лапах потери. Глаза побежали, слова повернули, сердца задрожали — и вас пошатнули. Слюна еле в глотку прошла, как обычно средство, как водка от жажды привычно. ...В глаза посмотри и станет всё ясно: "Хоть души в грязи, зато жизнь "прекрасна". 19.11.96 |
Д. Летуновский |
|
| СОНАТА ГЛУХОГО Ковёр асфальта перед глазами, и со слезами молитва альта. Песочное время не знает, но понимает, роняя семя в почву семян, что это дань небу. В небе какой-либо изъян. Вот и холодно — лето отпето. Под стуки серпа и молота, под стуки печатной машинки, паутина. ...В углу гильотина с работой в трёхтактный размер, ежедневно мой ангел приносит вести, сто или двести — почта оттуда — модно. Размахаться руками на железнодорожном дороже сидеть с потолками... От мира седого до мира еды, всего лишь две ноты — соната глухого... 16.08.97 |
Д. Летуновский |
|
| ВЕРУЮ Подари мне кусочек неба, для пространства не нужно причастие, чтоб под ним вербовалась верба, раз в сто лет мгновенное счастье. Принеси в свою жертву память, и мою захвати под мышку. Надоело о прошлом лаять. Вечный твой образ составит вспышку. Грани, они же границы, разделяются вспаханной зоной. В зеркалах я кажусь вереницей, но призрак для копий на оной земле един, в отличии от грунта. Для души только горы, горы. От накала нелепого бунта телескоп увидел просторы. Подари мне кусочек неба, для пространства не нужно причастие, чтоб под ним вербовалась верба, подари мне кусочек счастья. 28.03.97 |
Д. Летуновский |
|
| * * * Солнце за лес, сутки долой. Митинг птиц — ещё один слой перед небом, которое рвёт самолёт. Кому, как ни мне, известен полёт — лирика строчек, красных чернил. Вот кто из веки веков слово "карма" чернил. Скоро зима... Девяносто восьмой... Всё никак не могу доползти домой. Из скучных, любящих пыль берегов вечность иногда перепадает нам от Богов. Кружат чайки на воле — рабовладелец пьян. Хоть не японец, пространстве кричу "йинь, янь". Чтоб не твердил мне старенький бюст-Сократ: "Две тысячи лет восход, две тысячи лет — закат". ТУРХАМ. 05.07.97 |
Д. Летуновский |
|
| * * * Спать, дремать, видеть сны — практически всё это меры длины, закрыв глаза, уходить в никуда, не возвращаться назад ни за что, никогда, ни за чем, ниокуда, ни тем более как. При мысли, что мир, геометрично закрытый колпак, так и хочется вылететь за пределы миров в бездну крик уронить, как в марианский ров, небо пальцем проткнуть. Черновик выстрадать, втирая его в половик. О стену в щепки разбить свой взгляд, жизни прожить, но только подряд... Чтобы в душу не лазить, её надо закрыть, ключ проглотить, а затем всё внутри перерыть в поисках Спаса, конечно, ключа. В закрытой квартире нельзя не крича. Быть может, в пространстве есть выход, вопрос: Как называется жизнь с программой в запас, на износ? Не пройдёт в общей сложности пару десятков лет, и медаль, как одна из сторон — пепел будет отпет. 02.04.97 |
Д. Летуновский |
|
| * * * Виолончель струну терзает, а та глухим, но басом отрезает свои нелепые слова. Сижу в углу, но он не выход. Освобождаюсь от остатков выгод, что предписала мне молва. В воображении не всегда напротив увидишь образ из души и плоти, скорей всего он сзади. Молюсь, закрыв глаза, как скорлупу, и в кровь, как средство от слезы, грызу губу, но не от ссадин. День уходящий литургию поёт свою. Снимаю гирю — весы прошедших дней. Стена моя, я прикоснусь к тебе щекою, и в тот же миг в руины превращу рукою твой прах теней. Свеча подгаром на иконе осталась вечно жить, окно не дверь и не откроешь ради "войти иль выйти", но за ними есть горизонт, который по желанью синий, где ангелы пылают высшей рати... 15.04.97 |
Д. Летуновский |
|
| * * * Я не сторонник вер. Вера живёт во мне. Родом из многих сфер, я стишу в тишине. Клавиши, струны гитар — всё это музыки дань. Краски, картины, мел от потолков и стен. Взгляд твой меня согрел на вечность, на целый день. Спросишь ли ты кого, мне без тебя каково? И позовешь когда, даже когда-нибудь. Если всё это "да", с ним я готов уснуть, с ним я готов уйти, тебя обнимая в пути. Теперь понятно — здесь ты. Мне бы отречься от длин. Стены составляет черты — я остаюсь один. Внутри тишина. Вокруг озеро, лес, да луг... 05.04.97 |
Д. Летуновский |
|
| ПАСХА Пасха грядёт, ветер шумит, идёт без участия жид. Звон из небес, скрипы дверей, где ни крестись — перегар звонарей. Крылья кадил, ценность даров, пот исходящий в виде паров, соцветье крестов и сила икон. Меня заглушает ангелов горн. Золото звёзд, колец, куполов, жизнь наизнанку, мрамор полов вывернул, в том числе крест миллиардно целованный батюшкин перст. Внутри духота, в мире суетном мороз, в банке десяток-другой выцветших роз. Пасха грядёт, час литургий, час превращенья в Иисусов, Марий. От яиц ни на шаг, ибо священный пост, а подобных себе уплетать будем после, пост... Утро. Вовнутрь вход запрещён даже тем, кто вчера здесь заново был прощён. ...Я пишу постскриптум с музыкой чёрных ворон. Ручку взяв, представил: она — это жезл, я — фараон. Но, оказавшись вновь в мире кривых зеркал, вспоминаю: "не результат, а процесс искал". Вспоминаю — и тут же вижу кривого лица черты, и реальность берёт своё — это я, это — ты, это храм, где крестилась моя душа, это дыхание жизни, где нельзя не дыша. 27.04.97 |
Д. Летуновский |
|
| * * * Хотел поймать, и вот свершилось птицу-печаль поймал за сердце, за горловину. Да как? скрежеща зубами, стирая эмаль — Я добился в жизни цели наполовину. И печаль до последних пера, крыла, уложил в мешок. Жадность во мне взыграла, мотивируя наукой слепой, типа "завтра не будет, только сегодня" — шок получил от "завтра" когда день оказался мукой. Я уставился в небо, моля о помощи - "SOS" кричал до утра и до вчерашней ночи. Но из-за туч не вышел никто, и трос оборвался меж землёю и небом. Моя скорбь — крик со всей мочи. Свою боль заглушал петушиным криком хат, где главная роль достаётся на долю слуха. И водрузив как чехол на тело простой халат, я остался стоять неподвижным с неподвижностью духа. 13.05.95 |
Д. Летуновский |
|
| ПЕРЕД ДОРОГОЙ Все главари — нули, разум их в общем — ноль Ну говори, не юли, пока не взлетела моль, и сожрала всех всё и даже всяк. Ты засмеялся — смех пока не иссяк. Как здесь приятно, здесь больше не тел, а душ. Не то, чтобы лечь, не сесть, не стать. Вокруг толпа, но глушь. Вокруг могилы, кресты — это с одной стороны, с обратной — одни листы, летящие в пламя сны. Колокол над головой, над геометрией стен. Слушаю это — вой подобный на сотню Сен. Стул, а пред ним стол — это норма квартир, на антресолях засол сытно, и "Миру -— Мир". Оркестр из ангелов, фей играет, шапка лежит пред ними, но в ней от голода муха жужжит. Встречает улыбку вокзал своим холодным нутром в изнанке он жизнь показал как небо аэродром. День выплюнул ночь у междугородных касс, песни пой, пророчь — я знаю, ты в этом ас. Мы призовём дожди, солнце и пару качель жизни. Постоим, подождём... послушаем виолончель. 09.05.97 |
Д. Летуновский |
|
| МОЛВА Говорят, на убой повезли не то людей, не то зверей, потому, что предсмертный крик неразличим. Что, врут? Правильно, лучше плач морей... Не хочется лезть в суть причин. Говорят, что мы ликовать со слезами счастья должны, так как весна, вернее, должна быть весна. Мне всё равно, потому что в бублике лжи что ни наесть: верное дитя Пифагора. Хна лежит на моей голове волосатой, дрянной. Дай Бог, мне кажется, всё это глупый сон чудится: будто бы Мама-природа идёт со мной за руку, шаг в шаг под топор, в унисон... Говорят, что деревья плачут и плачут сердца, что смеяться надо. Наверно, судьба — это смех. Говорят, что конца не будет, но все ждут конца с предположеньем исхода: пепел, ложится снег. 21.05.97 |
© Летуновский Денис, 1998-2000
© Царскосельский журнал для поэтов
"Мансарда", 1998-2000
