* * *
"Я написала рассказик (первый в этой жизни)... ...По-моему, получилось что-то очень сэлинджеровское с небольшой примесью кортасарщины. Хотя, в общем, это я себе льщу".

Ангелина.

Copyright (c) Sidygalova Angelina, 2000
Copyright (c) Журнал для поэтов "Мансарда", 2000
==========
Свежий номер "Мансарды"
Титульная страница
"Мансарды"

AngelinaSidyganova

ДЕТИ

-- ... однажды он сказал: он ручается головой, что я не смогу сказать ему какую-нибудь абсолютную истину. А я ему говорю: "Бог есть любовь".
-- А он что?
-- Он сказал: "Что такое бог? Что такое любовь?"
-- Гм...
-- Но знаете, ведь бог действительно и есть любовь,-- сказала мисс Фауст,-- что бы там ни говорил доктор Хонникер.
Курт Воннегут "Колыбель для кошки" 

-- Знаешь, я никогда не причисляю себя ни к каким тусовкам. Опасное дело. От тебя все время чего-то ждут, какого-то определенного поведения, а, если ты не оправдываешь их ожиданий, они объявляют тебе войну. Кто, мол, не с нами, тот против нас. Ну а я – заядлая пацифистка, и, к тому же, совсем не умею смеяться по команде,-- сказала Ю совершенно серьезно, даже чуть хмуря брови.

Было видно, как она получает  удовольствие от того, что может произнести свои мысли вслух – ведь такая возможность предоставляется нам не так уж часто. Более того, Ю говорила тоном человека, знающего, что к его словам внимательно прислушиваются, и это придавало ей уверенности в себе, которой так часто не хватает подросткам.

Она сидела на кухонном диванчике, поджав ноги и для пущей убедительности покачивая рукой с полной кружкой чая; напротив сидел Ванька, смотрел на нее влюбленными синими глазами и неслышно хлебал куриный суп. Часы показывали что-то около десяти часов вечера, Ванькина прабабушка уже спала, а родители еще не пришли из гостей, и с детьми была только кошка, которая тихонько лежала на полу и лишь время от времени прогуливалась по кактусам на подоконнике.

-- Да, и я тоже,-- Ванька опустил глаза и проглотил еще одну ложку супа.
Ю подумала: "Теперь я знаю, за что я его так люблю. Нет, конечно, за то, что он роняет свой рюкзак напротив моего подъезда – тоже, но на самом деле за то, КАК он ест свой суп! Хотя еще, наверное, за дрожащую в руках розочку восьмого марта... Или за нервный смешок перед тем, как сказать: "Ну что, может встретимся сегодня?" Нет, здесь и гадать бесполезно..."

-- Знаешь, по-моему, тут душно немного – я открою окно, ладно?
-- Я сейчас сам открою,-- Ванька отложил ложку, встал, скинул кошку с подоконника и приоткрыл окно.-- Нормально?
-- Да, вполне. Ты ешь, ешь, а то суп остынет.
-- А я горячий и не люблю.
-- М-м-да? Ну ладно. Ничего, кстати, что я тут с ногами сижу? А то некоторые, например, моя бабушка, считают это неприличным.
-- Это с королевой так неприлично сидеть, ну а я, вроде, не королева, так что все нормально. 

На кухне ненадолго повисло молчание, потому что Ю пила свой чай, а Ванька снова принялся за куриный суп. Ю наслаждалась состоянием душевной невесомости и старалась как можно подробнее запечатлить в памяти эту картинку, чтобы потом, когда в ее жизни не останется уже совсем ничего, найти ее и любоваться, и жить ради этой маленькой тайны. Ванька думал, чем бы развлечь Ю после ужина. В общем, непроизвольно их мысли вертелись вокруг того, что они практически одни в квартире, а уже начало десятого и родители придут нескоро, но ничего ОСОБОГО в этих мыслях не было, ведь оба они знали: ничего ТАКОГО не будет, потому что они слишком хорошо понимают друг друга и им еще чересчур рано, и они же такие НЕИСПОРЧЕННЫЕ (у него дрожат руки, когда он протягивает ей CD, она шарахается от него в узком дверном проеме)... Шестнадцать лет – это же смешно!

-- Может, пойдем в комнату? Чай с собой возьмем.
-- Ладно, пошли. 

Ю медленно встала с дивана, сосредоточенно стараясь не расплескать чай, как будто это было главным делом всей ее жизни; Ванька осторожно шел следом за ней. Путь из кухни в комнату был не таким уж и длинным, а, если точнее, обычно все его преодолевали за пять секунд, но у Ю и Ваньки на него ушла уйма времени (ведь чай надо нести аккуратно!), хотя, может, им только так показалось.

Они вошли в комнату, и Ю сразу направилась к окну, а Ванька в нерешительности сел в кресло.

-- Какой у тебя прикольный вид из окна! Конечно, на третьем этаже все видно, видно лица людей, так интересно. Не то, что у меня, на двенадцатом.
-- Да, только вот, знаешь, нас тут тоже очень хорошо видно...
-- А пусть смотрят, нам-то что?
-- Нет, ничего... Только вот все равно неприятно.
-- Да ладно. В крайнем случае можно шторы задернуть,-Ю немного осеклась, но кто бы мог подумать что-то пошлое? Ведь и вправду противно, когда всякие типы глазеют, как ты пьешь чай с любимым.

Ванька в самом деле встал и задернул шторы, а Ю тем временем села прямо на ковер, поставив рядом кружку, и погладила кошку, которая с удовольствием разлеглась рядом с ней.
Он критическим взглядом осмотрел свои диски, расставленные
невысокими кривоватыми стопками по всему столу.

-- Я хочу поставить какую-нибудь пластиночку.
-- Давай.
-- Пожалуй, вот эта, моя любимая.

Из колонок поплыла приятная мелодия, которую Ю никогда не слышала, но песенка понравилась ей уже потому, что ее поставил Ванька, к тому же музыка была и впрямь симпатичная.
Ванька несколько преувеличенно галантно протянул Ю слегка дрожащую руку.

-- Можно пригласить вас на танец?
-- С удовольствием,-- Ю немного напряженно улыбнулась и поднялась с места.
Дети стали медленно танцевать, замирая от страха за неизвестность и одновременно известность того, что случится в следующее мгновение.
-- Знаешь, так странно... Вот сейчас я ощущаю себя героиней какого-то старого фильма. У тебя так не бывает?
-- Представь себе, бывает. Ох, это дурацкая привычка все время смотреть на себя со стороны...
-- Ладно, не будем ворчать, нам еще вроде бы рано жаловаться друг другу на самих себя. Лучше выбросим все из головы, все эти глупые привычки и взгляды, а в себе оставим только маленькие милые странности.
-- Какие странности?
-- Наши собственные.

При этих словах Ю так особенно посмотрела на Ваньку, что он не смог больше противиться этой силе. Они остановились и неподвижно, немного испуганно замерли на несколько секунд или даже часов, потом тихонько стали целоваться, умирая каждый миг, и позднее никто из них не мог вспомнить, как все это было.

В прихожей зазвенел звонок. Дети отпрянули друг от друга, несколько истерически посмеиваясь.

-- Знаешь, я думала, так только в фильмах бывает, а, оказывается, нет!
-- Ну, в жизни еще не то бывает, сама знаешь. Я пойду, открою.
Родители Ваньки зашли в прихожую, слегка отрешенно глядя на детей. В их взгляде ясно читалась мысль: "Сейчас уже 11 часов, ну и чем же наши детишки занимались здесь все это время?"
-- Ну ладно, Вань, я пойду, наверно, а то уже поздно.
-- Да, я тебя провожу.

Когда они спускались по лестнице, Ю спросила:
-- Как ты думаешь, твои родители все правильно поняли?
-- Да, все нормально. Я им все объясню.
-- Ну ладно, смотри.

Некоторое время они шли молча, каждый думая о своем и в то же время об одном и том же.
-- Ну вот и пришли.
-- Да... Ты звони, пиши и, если понадобится, телеграфируй.
-- Я лучше просто приду.
-- Ладно. Пока.
-- Пока.

Влюбленные улыбки на прощание -- и с поющими сердцами они идут в разные стороны, думая каждый о своем и одновременно об одном и том же: "Встретимся завтра..."