РЕЙС 5961 (9 марта 2000)
Дорогих женщин -- с праздником!!! И подарок от "Мансарды"...

ISSN 0131-1638

m.gif (16326 bytes)

# ЦАРСКОСЕЛЬСКИЙ ЖУРНАЛ ДЛЯ ПОЭТОВ #
# Март 2000 # 3 (6) #
189620, Санкт-Петербург, Царское Село, а/я 2, редактору.


С О Д Е Р Ж А Н И Е

МИХАИЛ ФЕДОТОВ
Я ВЕРНУЛСЯ
Четырнадцать репортажей. Репортаж первый.

ЛЕОНИД БУЛАНОВ
"ШЕСТЬ  "А"
Цикл стихотворений



 

Михаил ФЕДОТОВ.
Я ВЕРНУЛСЯ

(Четырнадцать репортажей).

Ах, когда я вернусь.
Галич


РЕПОРТАЖ ПЕРВЫЙ

Угловое окно на улице Мориса Тореза. Девятый этаж. Сентябрь. Красное дерево на горизонте. Когда же я в последний раз видел осень? Санкт-Петербург, заброшенный кинотеатр под домом, вокруг него строится  три  чеченских киоска. Вот эта реальность, в которой мне жить. Другой  нет. Другой не будет.

Девятнадцать лет назад я уехал. Двадцать два года назад я в первый раз пересек порог ОВИРА, а сегодня по черновикам ползет  Божья коровка, красные пятна на черном фоне. Непонятно, как она к нам влетела: казенные окна забиты и не открываются. Я  чуть не принял ее за муху и хотел убить ее Спорт-экспрессом, но спохватился. Это нормальная спортивная газета, но Кафельников и Курникова уже вылетели с US open, и мне там больше нечего читать. Я выбираю теннисиста и слежу  за турниром, только пока он остается в живых. Но знакомых уже остается мало. Я три месяца в Питере и еще не встретил ни одного знакомого человека. Поднимаешься наверх по эскалатору, и сплошной рекой  идет поток незнакомых мне людей. Ничьих глаз до этого я никогда не видел. У меня цепкая зрительная память, я бы запомнил. Нет ни продавщиц, ни нянечек, ни моих больных, ни здоровых, ни пьяных, ни мильтонов из вытрезвителя - никого из этих людей я не знаю.

В основном я смотрю на молодых девчонок, и через месяц  я делаю первое серьезное открытие: я начинаю понимать, почему я никого из них не узнаю. Самым  ногастым   сейчас от двадцати одного до двадцати четырех лет. Когда я уезжал, им было от года до трех,  я их не узнаю просто потому, что они очень изменились! Я боялся, что на улицах мне будет страшно, но мне не страшно. И им не страшно. Сначала мне все казались красавицами, но постепенно я почти к ним привык. Только после Израиля у всех очень длинные ноги. На конкурсы красоты в метро можно набирать несколько независимых команд. Сашка Верник прилетел из Днепропетровска, долго крутил носом и сказал: "Да, это нечто".  "Это славянский тип, - сказал он, - но в Днепре таких нет".

Через неделю ему возвращаться в Иерусалим, и он заранее тоскует по славянскому типу. По тому, что жизнь кончится, деньги кончатся, останется  только квартира в Гило бет,  душная, как барсучья нора. Сашка занимался на Украине преступным делом: он вербовал людей в страну, в которую он уже сам не верит.

Полностью...


Леонид БУЛАНОВ
Нью-Йорк

Шесть А.

"Мне голос был..."
АннА
АндреевнА
АхматовА

1.

Анкета - Царское Село,
И непременная Одесса,
И Петербург. За слоем  слой -
Расписанная небом пьеса,
В которой гениальность - крест
И чьей-то воли воплощенье.
Так Кесарь, царствуя окрест,
Уподобляется мишени.
И то сказать, что каждый пласт -
Лист в поэтической тетради,
Будь то Ротонда - Монпарнас,
Будь Дом Фонтанный в Ленинграде.
Лишь лампу памяти вверни,
Раздвинув временные плиты,
Там том растрёпанный Парни,
Там Лувр, ещё  без Пирамиды,
Там та фатальная софа,
В следах шампанского и кофе,
На коей в дар фрондёр - сефард
ЕЯ увековечил профиль.

                     - * -

2.

Аспидная доска
Серебряного Века,

Глаз прикрывает веко
И видится каскад
Серебряных Имён,
Начертанных на чёрном,
И словом изречённым
Зачисленных в канон.
Божественен сюжет,
Когда первично Слово,
Уже не Гумилёвой,
Ахматовой уже.
Пусть это  - первый акт
И первые Чернила,
О, как же ей любилось,
И не любилось как!
Не каждому чета
Конквистадора бремя,
И может это время -
Исходная черта.
Нелёгок полигон,
Где каждый - забияка,
"Бродячая Собака" -
Предтеча Ничего.
Цвет чёрный, как раскат,
Предвосхищает эхо
Серебряного Века.

Аспидная доска
Серебрян........ Ве...а,
С........................а
............................

            - * -

3.
"Cмуглый отрок бродил по аллеям,
У озёрных грустил берегов,
И столетия мы лелеем
Еле слышный шелест шагов."

"Пусть струится она сто веков подряд
Горностаевой мантией с плеч."

                                                А. Ахматова.

Абсолютным казался Давидов Псалом,
Был он вымучен, выучен, спет.
Те, чьё детство отмерено Царским Селом,
Слышат шелест шагов А. С. П.

Две эпохи, два шелеста, но вопреки
Казням, тоже разбросанным врозь,
Им обоим, и с правой, и с левой руки,
Перепутать перчатки моглось.

Всё вместилось не в сто веков, а в один
Век, которым грешно пренебречь,
И струится метафора, как палантин,
Горностаевой мантией с плеч.

                        - * -

4.
 
                   "Cлава тебе, безысходная боль!
                    Умер вчера сероглазый король".
                                                    А. Ахматова.

Абстрактен смысл отдельных, пускай обычных слов,
Сплетающихся в слышимое соло,
Где поминальный  лепет, и скучная любовь,
И сероглазых королей престолы.

Не суждены поэтам  престолы на постой,
Поэт себе - секретный вивисектор,
Но что стоит за этой прозрачной простотой,
Подобной тайне Невского проспекта.

Кириллица, как рикша, но только лишь факир
Соединит, рождённую из сора,
Космическую лёгкость Ахматовской строки
С земною робеспьерностью террора.

                        - * -

5.
            "Не придумать разлуку бездонней,
             Лучше б сразу тогда - наповал...
             И, наверное, нас разлучённей
             В этом мире никто не бывал".
                А. Ахматова. "Шиповник цветёт."

Памяти Исайи Берлина.

А над шиповником век властен !
Как резидент небесных сфер,
В какой теперь Вы ипостаси,
Исайя Менделевич, Сэр?

В английско-оксфордской квадриге
Одной из ангельских когорт,
Вы там, как тут - еврей из Риги?
Вы там, как тут - Британский Лорд?

Там, вроде, все - запанибрата,
И не курится фимиам,
Пусть не нужны там дипломаты,
А как с философами там?

Вы где-то в космосе,снаружи,
Там, где не значат барыши,
Где безвоздушны ваши души,
А здесь, где воздух, - ни души.

Когда б Вы не ушли - всё рано,
Но есть  один просвет в ночи -
Вы встретите, как в прошлом, Анну,
И  уж никто не настучит.

                    - * -

6.

"Я на твоём пишу черновике."
А.Ахматова. Поэма без героя.
Посвящение.

Аудиенция у Анны
Андреевны. Пушкиниана -
Давно национальный спорт.
Так и с Ахматовой. Осанны -
Обыденны и филигранны.
А я, всего лишь,- резонёр.

Аудиенция в поэме,
Где нет героя даже в схеме,
А между строк - понтификат,
Который отражает Время,
И проявляется в морфеме
Чужого / SIC / черновика.

Аудиенция в блокаде,
Где несколько обстрелов на день,
И каждый - гибелью чреват.
Аудиенция в докладе,
Не возразишь цековской бляди
/Здесь просто неизбежен мат /.

Аудиенция в Нью-Йорке,
Не Петербург, но не задворки,
Где меж поэтами - бои,
Ну не бои, так - кривотолки,
А том Ахматовский - на полке,
Он рядом с Пушкинским стоит.


Леонид Буланов

наверх


Электронная версия журнала помещена на Куличках 20 октября 1999 года.
(Электронная и бумажная версии журнала не совпадают; последняя выходит очень редко.)


Журнал "Мансарда"   зарегистрирован в Санкт-Петербурге
решением горисполкома от 26.11.90, # 979,
Свидетельство # 203
Бумажная версия журнала начала выходить 17/18 октября 1991 года
Учредитель, редактор, издатель -- Сергей Машель


© Царскосельский журнал для поэтов "Мансарда", 1999-2000


Если Вы НЕ ХОТИТЕ, что бы Ваше ПИСЬМО (или часть его), а также материалы, присланные с ним, были опубликованы в "Мансарде" [например, в рубрике "ЗАПАСНИК (Стихи, проза, письма...)"], ПРЕДУПРЕДИТЕ, пожалуйста, об этом.

mansarda@au.ru







Яндекс цитирования Rambler's Top100

Hosted by uCoz