2 часть (страница)
| * * * Любовь и голод правят миром, в особенности животным, ну, а наш, человеческий, породила кооперация, помощь друг другу, сотрудничество, тут и поговорить оказалось необходимым - как мы вчера да что мы завтра, и глубокомысленно ткнуть пальцем в небо, изрекая: Нет, а там всё-таки что-то есть! |
Ю. Коленко |
|
| * * * Как мы устраивались на работу? Приходишь такой ничтожненький, бледный и голодный, а бюрократ в кадрах тянет из тебя жилы, кровь пьёт, статью в трудовой ищет, но принял, ты - нырь в коллектив, и самоотверженно, как японец, бессмысленно, как мартышка, ни черта не делаешь десять-20-30-40 лет - бах! - стукнуло, сколько положено, и на пенсию. Ура. Выиграл жизнь у государства. Максимальная, 132 рубля! |
Ю. Коленко |
|
| * * * Обжился в комнате без дверей, не догадываясь о конце пути, в тихой заводи обнаружилось море свободы. Ну, а если с детства там и карт лабиринта в глаза не видел и заселены мифами области за стеной, да в башке застрял случайный десяток причудливых правил? Всё равно ощущает каждый замкнутое пространство нищего быта, слабоволия, незнания слов науки, никто никогда не смиряется, только яростно проявляет терпение. |
Ю. Коленко |
|
| * * * Смирение - христианское, японское, пружинки мускулов распускаются в нитку, воздух протискивается сквозь кожу до самых костей, силы растительные сада ласкаются к сердцу, укутывают самолюбие. Мир! - говоришь потоку времени, хоть тащит тебя он по ножам обломков судьбы, волочёт по колючкам общества. И выпихивает сквозь стену терновника из жизни, хоть ты и знал в ней своё место. |
Ю. Коленко |
|
| * * * Всегда надо умереть, - шепчет совесть, - чтобы я осталась жива! Каждый миг быть готовым, не раздумывая, без увёрток, а рассудок сопротивляется: подумай, ведь это оскорбление, если напрасно, глупо. Всегда надо проиграть, - успокаивает совесть, к чему победа над немощными, правого не унизит поражение. Бороться! - кричит рассудок, - это закон, сдерживать давление, уравновешивать чаши весов, оспаривать надёжные формулы. Истина - первое движение сердца, - вздыхает совесть. Игра только начинается, - вертится рассудок. |
Ю. Коленко |
|
| * * * Довоенное время. Фильтры газет отсеивают правильные буковки из пыльной жизни. Нет. Схемы газет, торжествующие над жизненной импровизацией. Или так: аромат газет над социально-эмоциональным варевом жизни. К тому же - гроза газет над неприспособленными дубами. Может быть: кривое зеркало газет облагораживающее курносую физиономию жизни. Очевидно: бич газет - неподдающимся, пряник - себя забывшим. Лживые голоса непостижимой игры, взбалтывающие массы люда. |
Ю. Коленко |
|
| * * * Выхожу в сад эстетически, грядками полюбоваться, расслабиться, растением ощутить себя. И что? Чувствую, на меня тень бросают, утесняют и грызут при этом. И через десяток шагов нагибаюсь, дёргаю сорняки, подвязываю на колышек помидор, собираю жуков, пожирающих листья баклажана. |
Ю. Коленко |
|
| * * * Ну и скучища в этой Америке, как воображу, как представлю себе, то ли дело идёшь из села в село пешком, (велосипеды почему-то прекратили... а те, что делают, продают, видимо, за границу, только вряд ли в ту же Америку), идёшь, и одна деревня уже скрылась, а другой ещё не видать, и ольховник, и рытвины, и косогоры, и ромашки, ракиты, ельник-березник, пашня, болотце, ключ, до того родимое, и небо васильковое или мышиное, и, заворожённый, видишь и не видишь, спишь и бодрствуешь, растёшь, как трава, и стынешь, как озерцо в логу, - нет, не оторваться в Америку, не вырваться с корнем... |
Ю. Коленко |
|
| * * * Прощай, государство, недолго же я чувствовал причастность, пёкся, волновался, заботился, наступает время уйти и замкнуться, осторожно выглядывая в глаза. |
Ю. Коленко |
|
| * * * С сахаром трудности, в село не завозят, купил полкило конфет, расфасованные, таскаю по одной, пью чай, день за днём, взвешиваю пакет в руке - ещё много, а когда полегчало - заглядываю и считаю по штукам. Годы жизни... |
Ю. Коленко |
|
| * * * Человек приводит в отчаяние вождя, и есть из-за чего. Капризы, реплики, настроения, охота пуще неволи, и не дай бог идея у него вынырнет! Разлюбил, полюбил, ни с того ни с сего, укатил, прикатил чёрт-те куда, бог знает зачем, одному лес, жизни в поле нет, другому - речной обрыв, третий - в степи или нигде. Планета отличная и приличная, но нет, влажности не выносит, хмурости, жары и солнца, давления низкого и высокого, шума листьев не терпит, тишина сводит с ума, запах сена доводит до краснокожести, фитонциды сосновые до инфаркта, засыпает без рока, чахнет без ре-минорной Моцарта, после органа в соборе месяц толкует о возвышенно-духовном. Хоть бы мыслил цепочкой, излагал по пунктам - нет же, вбирает подряд что попало, рождает немотивированное решение, действует самовольно. Кажется, что рождён ни себе, ни другим не давать покоя. Если б есть не привык трижды в день - и вовсе б с ним не было сладу. |
Ю. Коленко |
|
| * * * Был определённый свод небес, привычная система Птолемея вообще - твердь под ногами, над головой, шёл человек, голый, босой, голодный, но была дорога, он знал повороты, была недоступная манящая харчевня, и если не он, то хоть кто-то жил в девятиэтажных вигвамах, были условия задачи, была система уравнений, была кривая, которая, может, вывезет, если проинтегрировать силы, но тут чёрт подсунул Коперника, и хоть всё осталось по-прежнему, и даже выглядит, как всегда, - в мозгах закрутились орбиты, закачалась в полете Земля, крыша стронулась, дороги стерлись, таверны пусты, улица, как стенка крепости... |
Ю. Коленко |
|
| * * * Когда наступает что-нибудь, вроде христианства, глянувшего свысока на законников и жрецов, или реформации - спиной к церкви, или эпохи денег, стреноживших рыцарство, или век Америки, обескураживающей Европу, или... - вот тогда воочию видишь: отрывается льдина новой моды и уплывает, отчаливает корабль молодежного пикника, уходит поезд на новостройку феодализма, социализма, капитализма... |
Ю. Коленко |
|
| * * * Ходить пешком - много правды в этом, цели выбираются рассудительно, неторопливо и незаметно поворачивается земля по сторонам, важное и пустяковое равно не спешат исчезнуть, но истово предлагают свой смысл, есть время и подумать, и поглазеть, взволноваться и успокоиться, ум подчинился ногам, без крыльев, шагами измеряет свои проблемы, и главное - радость земная, кажется, через ступни вливается в тело, в грудь, и понимаешь: ты - это круг, очерченный горизонтом, накрытый безграничным полушаром небес, и всё, что в нём: леса и хлеба, люди, дома, птицы и облака, солнце и звёзды, и если тебе не дано чего-то за пределами пешего твоего я, то и чему-то дальнему, к его сожалению, не дано тебя, и оно увядает невиденным. |
Ю. Коленко |
|
| * * * Клочья фраз, картин прошлого, будущего пролетают в сознании, гонимые ледяным циклоном января, дышит ли страна ещё, встанет ли на работу, и зачем, что она производит, махина-страна, куда девает - ничего не видать, где только деньги берутся, бумажки со многими нулями, власти спешат раздать их всем, кто попросит, будто у них где-то в полях целые стога этих денег остались, после того как обмолотили и собрали урожай долларов для себя. |
Ю. Коленко |
|
| * * * Где вы? Где вы? Услышьте, откликнитесь! и шифром, и кодом, и прямым текстом, пронеситесь над сорокалетней волной истории, обернитесь к цепочке дней своих, плакать или смеяться, что было - было, портрет закончен, жизнь дописана, доволен, разочарован - всё равно за борт, но зрелище роскошное, но загадки нескончаемы. |
Ю. Коленко |
|
| * * * Лето добралось до макушки - июля, ласковая округлость, сладостная полусфера, обещанная годом нежная выпуклость, тёплый поцелуй воздуха и листьев, вольное, напряжённое движение соков, последние дни красоты растений, вот-вот завязь плодов их погубит всосёт их пышность. Начало жертвы и увядания, ради полноты, сочности, фруктозы, глюкозы. |
Ю. Коленко |
|
| * * * Кахетия. Когда сидишь за столом и вино льётся в стаканы, не иссякая, на столе мясо и куры, шашлык и голубцы-толма, зелень, редис, помидоры, и гости говорят и чокаются стаканами, иногда пьют, и жарко, и неизвестно, кто из них, где и когда работает, когда лето, теплынь, сухой день или неощутимый вечер, когда ветерок, сдувающий все заботы, и как дела делаются - не вообразить. Кахетия, где снежок зимой - чудесная новость, декорация, когда работаешь, и воздух разжигает огонь в мускулах, когда просыпаешься, как ребёнок, затая дыхание перед целым днём жизни, - вот тогда - всегда - Кахетия кажется раем, непонятным и невообразимым для тех, кто её не видел, обезболивающим и останавливающим время, для тех, кто вступил в неё. |
Ю. Коленко |
|
| * * * По радио передавали опрос на улицах: Как вы смотрите на союз с Белоруссией? Все упоминали о родственниках за новой границей. Женщина сказала: а то что за жизнь - ни поехать никуда, ни позвонить, сидим тут [в Москве] как бирючи... |
Ю. Коленко |
|
| * * * Я люблю биографии поэтов, их цели - среди экономического моря нацарапать, положим, несколько четверостиший в неделю, их речь, горячую и неопределённую, и внезапную задумчивость на мгновение, их упоение гармоническою минутой жизни, когда руки их взлетают, как ленты, их тоску обо всём, что проходит, неотступную думу о вечности, их жажду слиться с людьми, стать, как все, и мгновенный побег к природе, их любовь, удивляющую женщин, бесконечную страсть их глаз, воображения лихорадящий полёт, богатства памяти, озарённые электросваркой любви, их привязанность к другу, к десятку людей на свете, и на всю жизнь, хоть минуло счастье, их смерть необычную, похожую не на смерть - на воскрешение души замерших строчек. |
Ю. Коленко |
|
| * * * Как я выяснил уже потом, намного позже, слишком или нет - не знаю: у человека жизнь бывает одна, и все эпические моменты случаются по разу, например, если женился - вторая жена и вторая семья не состоятся, точнее, первой никогда уже не будет, не будет второй раз двадцать лет ни в 30, ни в 40, лишь второе рождение - нерешённый вопрос. |
Ю. Коленко |
|
| * * * Что-то надо решать и с выборами, и с историей, и сталинского периода, и русской тысячелетней, да и с мировой, и с возрастом, где нащёлкало уже киловатт, мегаватт, и с галактикой, и метагалактикой, и с нашим днём, будь он неладен, или ладен, лишь бы уж к худшему не менялся, начали разбираться где-то с восемьдесят пятого, да только материал добавлялся возами, и норовил завалить с головой, едва разгребли за десятилетие, вымазались с ног до головы этой сплошной проблемой, и надо же что-то решить, наконец. |
© Коленко Юрий Григорьевич, 1991-2000
© Царскосельский журнал для поэтов
"Мансарда", 1991-2000
| Ю. Коленко 1 часть (страница) |
Ю. Коленко 3 часть (страница) |
