(файл zip - 10 kb)
* * * Город пуст, как пусты слова. Фонари объявили съезд. На газоне синей трава, Чем в час пик акварель небес. Я смотрю на твое окно - Неприветливый желтый кров. Нынче в жилах твоих вино Расплескалось, как будто кровь. Что ты ждешь? Только плюнь да дунь - И синица навек в руке. Но с котомкой идет июнь По дороге и по строке. Тонкий месяц - подковы след, Только нет у него коня. Опадают, как желтый свет, Одуванчики в пыль, звеня, Выпадают, как из руки Лотерейный пустой билет, Пропадают, как огоньки От костра в голубой золе. Что ты ждешь? Будем жить навзрыд, Безнадежнее и пьяней, Коль в стакане пустом дрожит Невский вечер и соль огней, Коль усталый фонарный свет Маслом капает в провода. Что ты ждешь? Нас ведь больше нет. Да и не было никогда. * * * Уходя в закат, оглянись - Все написано на листе. Шаг с карниза и сам карниз - Лишь одна из возможных тем. Уходя в свой далекий миг, Превращаясь в одну из птиц, Помни, что журавлиный крик Был рожден у твоих ресниц, Был придуман тобою, спет Перед тем, как осуществить. Улетая в закатный свет, Не забудь - за тобою нить. Не забудь - за тобою мы. Мы все в том же стоим окне. От своей мы родились тьмы, Но взлетим по твоей весне. Будет так же закат гореть, Словно свет у чужих дверей. И раскинут под нами сеть Пятна уличных фонарей. * * * Вот женщина - до сумрака, до дна. Ладони - боль сереющего утра. Сегодня ты достанешься кому-то, А завтра ты останешься одна. А завтра - побледневшее лицо И взгляд, такой затравленный и гордый. И снова, уходя, рукой нетвердой Ты снимешь обручальное кольцо. * * * Не разобьется зеркало и слово, Хрустальный шар останется во мне. И все, что было мелкого и злого, Исчезнет, словно тени на стене. Придет июнь, как данность и как случай, На мокрых грядках вырастет сорняк. И я пройду беспечнее и лучше По лезвию сверкающего дня. И я уйду в листву, я буду шорох Чужих шагов на дальнем берегу, И солнце, заблудившееся в шторах, Чтобы коснуться глаз твоих и губ. Я буду всем - и вещью и твореньем, Землею, как усилием цветка. Так птица в вышине - всего лишь пенье, Так мастер - только слово и рука. И будет хлеб поделен между всеми, И ты, прощаясь, выйдешь на крыльцо. И позолоту тусклую рассеет Фонарь, склонив к тебе мое лицо. И повторится каждое движенье - Закат, восход и сумерки реки. Но все, что есть, любое отраженье - Твое прикосновение руки. * * * Как все, случайно, так моя страна Была дана судьбою или Богом Мне в утешенье - серая дорога, Где спутников случайных имена, И небеса, провисшие, без дна, И очертанья города другого, Нездешнего, висящего в мирах, Где непонятны людям боль и страх. И я ступаю в скользкие дожди От всех порогов, милых и немилых, От всех крестов на брошенных могилах, От всех, кто говорил мне: "Подожди". И нету ни просвета впереди, Ни злости, ни уверенности в силах. Лишь всюду заколочены дома, И каждое окошко - как тюрьма. Куда идти? Я счастья не ищу. И не ищу я веры и надежды, Где облака, подобные плющу, Обвили шпилей тусклые одежды. Как город мой спокоен. Я прощу Его за то, что после или прежде... Но ясно мне одно лишь впереди - Тупая боль, распятая в груди. *** Аленушка, не спи так много лет. Смотри, как по окну стекает вечер. Серебряной монеткой у крылечка Проявится легко фонарный свет. Ты не узнаешь горести и зла, Пока свеча у губ твоих - от Бога. Аленушка, пусть пройдена дорога, Еще чуть - чуть осталось... до угла. *** Оставить след, почти не уходя, Почти не приходя, не зная края, Оставить след, почти не умирая, Стекая в губы струями дождя, Оставить след на пасмурном стекле, Где облака дрожат у книжной полки И музыки старинные осколки Важнее, чем причастие и хлеб, Оставить прежний мир среди ресниц Своим последним неприкосновеньем И отпустить последние мгновенья Невстречи - как на волю белых птиц, Оставить. * * * Насте Мартышка нам звонит по телефону Ты обмотала шею красным шарфом И солнце не касается лица Мы кубики достали из коробки Мы строим дом с окошками и дверью Мы строим дом и все свои надежды Мы строим замок из песка и глины Мы строим дом из красного стекла * * * Я хотела бы тебя найти В моем городе закрытых глаз В моем городе шикарных огней Где снега - лишь оформленье витрин Я хотела бы тебя найти В твоем городе осенних дождей В твоем городе теплой земли В твоем городе близких небес Я хотела бы * * * Ты приходишь легко и просто, Но в улыбке твоей испуг. И ночей золотистым воском Чуть закапаны кисти рук. Синий город веками странствий У вселенной зажат в горсти. Ты живешь не в моем пространстве, Ты не сможешь меня спасти. Кровь разбавлена темной жижей Надоевших, усталых грез. Ночь - хиппарка на нитку нижет Переменчивый бисер звезд. Что же, вольному будет воля. Да спасенному будет рай. А в глазах твоих - только поле, Небо, бьющее через край. Для тебя еще все возможно На распятиях всех разлук. ...И так хочется ненадежно Замереть у усталых рук. * * * Мой голос тих, слова теряют суть. Мой голос тих. И нянчит ветер травы. Кто прав? Я не права, а вы все правы, Так пожелайте мне пройти мой путь. Старинный путь по краешку толпы, Где говорить, как и молчать, не надо, Где только взгляд - сомненье и награда, И на дорогах солнечная пыль. Старинный путь, что за пределом глаз, Но не снаружи, а внутри, у сути. Последний путь. Уж вы не обессудьте, Я больше никогда не встречу вас. Мой голос тих. Но тише, чем слова, Рассвет, встающий над осенним лесом. Я ухожу без цели и без веса, И позади - несмятая трава. *** Твои глаза - Птицы в зоопарке Серые совы За решетками ресниц Серые совы Забытые в руках дня Не помнящие меня Видящие Только шесть сантиметров За фильтром американской сигареты Но это все что заставляет меня петь Это все за что легко умереть Это все * * * Ничего, знаешь, не сбылось. Только мысли звенят, звенят... И дожди пролетают сквозь Этот город и сквозь меня. И стекает с моих волос Свет огней на асфальт рябой. Ничего, знаешь, все сбылось. Много надо ли нам с тобой? Много надо ли нам? Смотреть. Много надо ли нам? Уснуть, Где дождей грязно-серых сеть В гамаке наш качает путь. И качнется озябший двор, Под ресницами, в глубине. Старый дворник сметает в сор Золотые окурки дней. * * * Мой мир похож на твой Все те же камни И тот же свет подводных фонарей И вечер в глубине воды и неба Где злая одинокая луна Как поплавок всплывает над аптекой Мой мир похож на твой Хотя ты умер * * * Это все что отпущено мне - Четыре стены Неба * * * Алена, не касайся клавиш, нет. Пускай замрет звучанье, как движенье, И в комнате очнется тусклый свет Сквозь мира неизбежное скольженье. Вернись ко мне из сумрачной страны, Проснись в своей хрустальной злой постели. Не трогай клавиш. Мы обречены. И листья на деревьях облетели. Бессмысленный и призрачный уют, Когда стекают пасмурные звуки, И птицы черно-белые клюют Твои уже бесчувственные руки. Я распахну холодное окно, Закат на ветках - бронзовая жижа. Алена, не касайся клавиш. Но. Но как мне жить и как тогда мне выжить? * * * Не воздух - привкус крови и беды. Не воздух - вены режущий металл. Витринный свет, как сигаретный дым, Вплывает в покосившийся квартал. Втекает ночь, вздыхая как вода, В кошачий помутившийся зрачок. И капает фонарная руда Мне желтизной на узкое плече. Фонарный свет так легок и жесток - Всего пятак на счастье и судьбу, Что, подаяньем брошенный у ног, Разъять не может темноту у губ. Нам жизнь - до парапета. Ну, а за. Неверное движение руки, И волны пробегают по глазам, Качая в них стальные огоньки. * * * Твои губы как тихая музыка за стеной Где живут совсем бедные люди Совсем бедные * * * Пшеничный колос вырос у дороги Под пыльным солнцем под облаками Он стал не хлебом для меня но зреньем И осязаньем - зерна точно пальцы Когда целует их внезапный ливень * * * Так значит вновь дуэль у Черной Речки. И - сквозь прикосновение земли - В полубреду бессмысленные речи: "До скорого свиданья, Натали". В двадцатом веке на исходе неба - Моей холодной пасмурной тропы, Как нищий ищет гордости и хлеба, Так я найду тебя среди толпы. Среди всех тех, кто покорился смерти, Кто чтит меня за славу, не любя, В январском дне , как в голубом конверте, Я отыщу - бесстрастную - тебя. Я отыщу, чтоб повторить все снова, Чтоб жить, и жить, и жить тобой, любой. Как много строк, но есть одно лишь слово, Одно лишь имя, божее, как боль. И значит вновь дуэль у Черной Речки - Бессмысленнейшая из всех молитв, И хриплый шепот, что гортань калечит: "До скорого свиданья, Натали". * * * Когда я уйду Я оставлю тебе Эту дорогу Где проложены рельсы для всех трамваев мира Где вечером пятна огней бессмысленней чем глаза рыб А утром нежнее первого снега В первый год твоего рождения Дорогу По которой ты не пойдешь За мной следом * * * Твои глаза свободны ото дня. Тебе шестнадцать лет, и этот вечер Подобно шахматной доске размечен Квадратами фонарного огня. Опять противоборство половин, И черные фигуры против белых. Тебе шестнадцать лет, и это тело. Твои глаза, свободны от любви. Неверный шаг, сырой ночной сквозняк - Мой город дышит жабрами устало. Ты вновь одна стоишь в конце квартала. Твои глаза свободны от меня. Ты вновь одна - предчувствие беды, Что к нам приходит на исходе лета, По шахматному полю тьмы и света, По матовому контуру воды. Как хочется толкнуть тебя, сказать: - Очнись, проснись, ведь завтра будет утро. Но что-то не дает быть злой и мудрой. Твои глаза. Закрытые глаза. * * * Пластинка дернулась, под хлипкою иглой Очнулся шум дождя на сером фоне. И грешное тепло моей ладони Мешается с водою дождевой. Меж стертых красок так небрежен свет, Так нежно облаков прикосновенье К лицу берез. Трава пропахла ленью, А губы теплым дымом сигарет. Вновь мир тасован, как колода карт, И день отпит почти наполовину. В моих глазах, как долька апельсина, Вселенной золотой полураспад. И все, что надо - лишь прийти домой - Стоять одной, вальсируя с другими. Дрожит сентябрь, и голос ностальгии, Как жилка вены бьется под иглой. * * * Для нее нет иной отравы, Чем холодный сентябрьский вечер, Чтоб упасть в синеву, как в травы, В боль уткнуться, как в чьи-то плечи, И забыть все былые песни, И забыть не свои скитанья, Только слушать, как ветер лестью Проникает в сырые зданья. На земле, где дожди и милость Одинаково бесполезны, Она ищет свою бескрылость, Чтоб коснуться - внезапно - бездны. Для нее нет иной отравы, Чем упасть с высоты заката В глубину вечеров, как в травы, Задохнуться полынью, мятой. И по синей каемке луга, На забытой тропе заросшей, Раз увидим мы с ней друг друга И уйдем в небеса, как в рощу. * * * Холодный свет не терпит суеты. Зима по стеклам тычет мелкой кистью. И покрывают белые цветы Под старой липой сморщенные листья. Который день окно - всего лишь сталь. Который год слова все неизменны, Все вне меня - то мрамор, то хрусталь, То Афродита, вставшая из пены. Зима, зима. Метели и уют, Свет лампы на страницах старой книги. Где двери - белый праздничный салют, Поземки, что шныряют, как интриги, И фонари, глядящие во тьму Подслеповато, сонно, как-то боком. И снова ничего я не пойму Перед пустыми образами окон. * * * Дожди осенние, рябые, Весною пахнут. И стынут клены голубые, И плащ запахнут. И чуть наискосок, по векам, Взлетают птицы. И нету места человекам Там, где ресницы. Иду - как по черте прибоя. Иду - как мимо. Иду, как будто я тобою Навек хранима. И солнце по непрочным веткам Стекает соком. И я впадаю в эту реку Ее притоком. И, в мелких водах догорая, Стекаю красным На землю, где листва сырая, И все напрасно. * * * Как солнце в пепельном небе Ждет заката Как трава у пустых обочин Ждет осень Так я жду тебя Чтобы уйти в землю И остаться невинной * * * Знаешь, Светка, снова будет лето, Травы, одуревшие от рос. На губах - соленые рассветы, В душном сене - запахи волос. Смоет дождь ненужную проказу С наших душ и обнажится дно. Будет день смотреть зеленым глазом В полуприоткрытое окно. От тоски - сомнение и вера. В небе - голубые провода. В чьей ладони этим утром серым Спит новорожденная звезда? * * * Заметаю следы за своею виной, Заметаю. Твое горькое небо, как будто вино, Вновь глотаю. Это горькое небо, холодный закат, Бред и вечер. Заметаю следы, чтоб вернуться назад Было легче. Обрываю слова, поджигаю мосты, Бью бокалы. Фонари облетают - клочки пустоты В небе талом. Словно саженцы в землю, врастают огни Мне в ресницы. Пью, и медленно тают прошедшие дни, Все границы. Это горькое небо - стеклянное дно, Бред и вечность, Где уводит меня золотое вино В бесконечность. * * * Что я сделала, Боже, что сделала. От подснежников этой весною Почва марлей покроется белою, Воздух - от зноя. Неожиданно это цветение (Возле почек и ветер - липкий) Как губам обретение Вновь улыбки. Что я сделала, Боже, что сделала. Так любила. Я ждала нынче осень спелую, Но забыла. И теперь от подснежников (Пыль, цветение) Вся земля стала нежною - Отдохновение. И души, и тела Восприятие зыбко. Я тебя так хотела. Ошибка... Улыбка? МАРТ Не встреча, так, в прищуре глаз Увидеть этот мир поблеклый, Как отражение на стеклах, В последний раз... Забыть про краски площадей, Бока машин, весной умытых, Легко идти среди забытых, Среди людей. Как мало света от весны, Как много на душе сомнений. И мы - в толпе. Мы - только тени, Что на поверхности стены... * * * От холода в глазах двоится, И каждый шаг подобен смерти. Слоится иней на ресницах, Как строчки в голубом конверте, В котором все - и эти будни, И снег, укутавший мне плечи. И с каждым часом беспробудней, Бессмысленней и горче вечер. Душа промерзшая белее Еще не тронутой бумаги. Под фонарями на аллеях Желтеют призрачные шпаги. Я уклоняюсь от ударов, Не занимаюсь фехтованьем. Иду. Под снегом, как под паром, Витают призрачные зданья. * * * Огонь свечи и выцветшее слово - Как серп луны, забытый в свете дня. Ты сотвори из воздуха ночного То, что еще осталось от меня: Не жар костра, но сумрачное тленье. Когда же больше дров не наколоть, Ты сотвори не вечность, но мгновенье, И лезвие, целующее плоть, И лезвие фонарного испуга, Что режет помутившийся зрачок, Подобье жизни, как подобье круга, И в свете обнаженное плечо. * * * Мои слова о любви Как янтарь в паху у прибрежных скал Отшлифуй рифмы И продай ожерелье * * * Вместо счастья мне выпал в долю Этот город, навек блокадный, Что белесой фонарной молью Вечерами изъеден жадно, Нарисованный, акварельный, Вечный пасынок и бездельник. В каждом дне, как простуда в теле, Ощущается понедельник. Темно - синих дорог одежды, Просыхая, седыми станут, Позабудутся все надежды, Корабли у причала встанут, Где над берегом ледоходным Пахнет ветер бензином, волей, Где мой город, навек свободный, Прирученный тоской и болью. Что же, мы пополам разделим Этот скудный паек витринный, Эти месяцы и недели, Что реальны наполовину. Мы построим белые храмы Для молитвы и для причастья, Мы откроем иные страны... Вместо счастья. * * * Есть истина в пути, молитве И рощах тускло-золотых. Есть истина на поле битвы В глазах открытых и пустых. Есть истина, она не нова, Но веку каждому верна. Души нелепые покровы, Души слепая глубина. Она врачует и калечит, Она глумится, врет и спит, Она из неба лепит плечи Тюремных зданий и ракит. Есть истина. Она основа И тайных грез и суеты - Брань площадей и Божье слово И гений чистой красоты. * * * Моя соперница - что мне тебе сказать? Что мы с тобой почти одно и тоже - Прикосновенье к воздуху и коже И поцелуй в закрытые глаза. Ты - ожиданье, я - покой и свет, Но разве в этом камень преткновенья? Мы неразлучны - вечность и мгновенье, Дневной рассудок, полуночный бред. Стекут огни с листа календаря, В окне родится Питер, хмарь и утро. И нам покроет щеки белой пудрой Холодная осенняя заря. Мы будем вместе - вечность и обман, Едины под единою звездою. В твоих глазах под черною водою Я прочитаю знаки древних стран. Там было все. Все то же - навсегда - И наша жизнь, что брошена и спета, И над Невою контур парапета, И неба тускло-серая слюда. * * * В морозы зажигаю я свечу За всех, кто ждет со мной тепла и лета, За лужи, что полны дождя и света, За все, что я люблю, о чем молчу. Моя свеча - рассвет у проводов, Зрачок кошачий, бледно-изумрудный, Моя свеча - все то, что ночью трудной Одна оберегаю от годов. Да будет свет на камне и стекле И черно-белый город, как сожженный. Да будет мир, зимою окруженный, Нам всем напоминаньем о тепле. Да будет одиночества испуг, Страницы книги, комната пустая. На шторах, на паркете возникает Как отраженье слабых детских рук - Горит свеча за окнами зимы. * * * Что за строчкой? - всего лишь нежность, Эта осень без дна, без края, Где тоски моей неизбежность За кордоны уносят стаи. Журавли, коноплянки, гуси - Все по зернышку, все по ветке. И рассыпаны криков бусы По листу в голубую клетку. Значит время тебя окликнуть, Не по имени, не движеньем, Но в саду, где рябины никнут, Вдруг очнуться их отраженьем, И с дождем к твоему окошку, Как они, красться в рыжей сети. И звезды полуночной брошку Из ладоней отдать на ветер. Да поставить число у края Разграфленного в клетку неба, Где летит синих строчек стая, Машет крыльями, просит хлеба, Покидая мирок оконный, Ощущая в своей гортани Вкус тоски моей беззаконной, Как прелюдию всех скитаний.
Титульная страница "Мансарды"
Наверх
