Маргарита СЕМИЛЕТНИКОВА

* * *
Утомленные бывшие брызги
слишком плоско лежат на столе,
я прощаюсь с отчаянно близким,
я тяну несчастливый билет.

Обессилены чистые руки,
так и бьются по телу плетьми
и немного осталось до муки,
до пустой холодеющей тьмы.

М. Семилетникова

* * *
Я заслужила свой сон, золотой и короткий,
с церковью белой на вечно высоком бугре
и с натюрмортом из лука и тощей селедки,
с воплем отчаянья в дикой недетской игре.

Огненнорукие, кружатся марионетки,
сребрянокрылые, рвутся к окну мотыльки,
тянутся руки за тем, что мы видели редко,
и открываются сами собою крюки.

Верю - не верю предчувствиям сладким и горьким,
тихо встаю, опираясь на призрачный сон,
с полки беру откровения Гарсиа Лорки,
в небо вплетается карканье серых ворон.

Я заслужила свой сон, золотой и короткий...

М. Семилетникова

* * *
Как ненормальные, горели
глаза, распахнутые внутрь,
нежнее легкой акварели
дышали тени от ресниц -
так было несколько минут,
так было несколько страниц.

Мой ангел плакал надо мною
и гладил волосы слегка,
водил моей большой рукою,
чтоб уж совсем, наверняка,
чтобы не вздрогнула рука
и не попятилась строка.

Остыть не смела до рассвета,
теплела из последних сил,
вторым дыханием за это
меня мой ангел наградил.

М. Семилетникова

* * *
Утихомирится природа,
пройдут холодные дожди,
и грусть озябшего народа
иссякнет, в лужах взаперти.

Уснут усталые деревья,
как полагается, до птиц,
и королевы по аллеям
пройдут, не поднимая лиц.

Последний день такой лохматый,
штормит и бесится вовсю,
он не вернет листве обратно
отобранную им красу.

М. Семилетникова

* * *
Где-то мои потерялись обиды,
строчки стихов на измятых листках,
что-то накину, на улицу выйду,
трону слезинки на теплых щеках.
Этим кольцом суматох и волнений
я обручилась навеки с тобой,
мир обреченный, холодный, осенний,
плотно заполненный теплой толпой.
Знаю, в тебя мои строчки сбежали,
бусинкой белой скатились во мглу,
долго я куталась черною шалью,
время ушло и теперь - не могу.
Невосполнимое опустошенье,
неизлечимая боль бытия,
синий сентябрь теряет мгновенья,
буйно разводится листьев семья.
Высушит ветер соленые слезы,
холодом душу проймет насовсем,
вот уже шаг до заснеженной розы,
шелест - до сумерек тягостных зим.
Что-то последнее, злое, глухое,
кажется, снится... Открою глаза,
синий сентябрь в холодном покое,
светит мне в сердце небес бирюза.

1993

М. Семилетникова

* * *
Читаю газеты, и только,
глотаю таблетки-фасолинки,
целую сынишек-школьников,
варю им щи и рассольники.

Такое мое равновесие,
такая вот жизнь интересная,
безаппаратурна, бескресельна,
я ту, за окном, занавесила.

Леплю <ГЛЭМИС КАСТА> из Шотландии,
и шью королевские мантии,
терпеть не могу гарантий
и братий в объятиях шатий.

Наверное, я уеду,
но завтра вернусь к обеду
по снежному длинному следу,
растаявшему на беду.

Но я ничего не значу,
и вряд ли хочу иначе,
и все это враки стукачьи,
что я каждый вечер плачу.

1992

М. Семилетникова

* * *
Красная ртуть зари покатится вниз и исчезнет,
не обмануть себя суетой-маетой бесполезной,
тихо прижмусь плечом к задремавшему небу,
вспомню какую-то даль, непрожитую небыль.

Тихо зажмурю глаза, и дуга золотая,
соединится в окружность сияющих грез,
белой метелью дремоты следы заметая,
день мой уходит, томительно зыбок и прост.

Ночь наступает волшебная, изнемогая
нежностью полунамеков и снами судьбы,
в этой постели пока еще я молодая,
рядом со мною разлука холодная спит.

1993